Контрактник повесился после возвращения с Донбасса
Контрактник из Алтайского края Илья Полупанов повесился в воинской части Костромской области, передает FlashSiberia со ссылкой на барнаульские СМИ
21-летний Полупанов служил в воздушно-десантных войсках. Весной 2014 года он поехал добровольцем на Донбасс. В декабре его наградили медалью Жукова за отвагу, самоотверженность и личное мужество, которые он проявил в боевых действиях при защите Отечества и государственных интересов страны.
Алтапресс.ru сообщает, что Полупанов разместил фотографию медали на своей странице «ВКонтакте». Указ о награждении датируется 12 декабря 2014 года. На его странице знакомые выражают соболезнования по поводу его смерти. В настоящий момент его страница удалена.
Полупанова родился в Панкрушихинском районе Алтайского края. Причины его самоубийства неизвестны. Информация официально еще не подтверждена.
Отряд не заметил потери бурят: мать обгоревшего оккупанта посетовала на отсутствие поддержки от властей РФ
Коллаж: Новая БурятияДоржи Батомункуев обгорел в танке во время штурма Дебальцево
Председатель совета севастопольского отделения "Боевого братства" Александр Перминов рассказал, что 12 февраля в городе похоронили одного боевика, который воевал на Донбассе. По его словам, общественная организация оказала семье погибшего материальную помощь.
В ряды российских боевиков на Донбассе вербуют кредитных должников из росси которые погибают, «заработав» для семьи 150 долларов.
Журналисты показали историю одного наемника, а также выявили схему - кто и как отправляет людей из российской глубинки на смерть.
Российские журналисты расследовали историю одного российского «добровольца» из города Орск, который поехал воевать в рядах террористов на Донбассе, надеясь заработать, чтобы рассчитаться с невыплаченными кредитами. Однако в итоге он был убит в районе Санжаровки.
Только благодаря украинскому военному, который обнаружил и передал журналистам документы россиянина, стала известна личность убитого.
Журналист телеканала «Дождь» Сергей Ерженков нашел семью погибшего наемника и расследовал, кто и как вербует россиян воевать в рядах незаконных группировок боевиков на Донбассе. Обо всем этом рассказывается в репортаже журналиста, который был выложен на канале Youtube.
Еще
один россиянин, так хотел спасать Донбасс от самих Украинский,
отправился на тот свет, сообщают Патриоты Украины со ссылкой на данные
соцсетей. Так стало известно, что погиб Симион Виктор Иванович (дата
рождения 05.09.1970 - дата смерти 15.02.2015) родом из Тамбовской
области, по званию - майор.
Украинский блогер Антон Павлушко опубликовал данные, которые подтверждают факты, изложенные в скандальном интервью с российским танкистом из Бурятии, который воевал на Донбассе.
Так, он нашел подтверждение его словам о том, что российскому наемнику из Читы Александру Минакову оторвало ногу в танке на Донбассе.
"Александр Минаков из Читы, 20 лет, контрактник 5 ОТБр в/ч 46108 (ранее видимо еще служил в в/ч 47130 г. Улан- Удэ), призывался в ноябре 2013 года", - пишет он.
"Его последняя запись как бы намекает нам: "нагора- я был бы рядом с вами если б не было войны...". Неужели Россия с кем-то воюет?" - пишет блогер.
Кроме того, отмечает Павлушко, друзья-танкисты Минакова тоже как-то странно описывают свое стояние в степях. Вот рядовой Николай Мудров из Томска так прямо и пишет: "Имперская Гвардия. Диман в теме".
Как сообщал "Обозреватель", раненый под Дебальцево российский солдат Доржи Батомункуев из Бурятии рассказал, как военные из России едут на Донбасс воевать против Украины, закрашивая номера на танках и снимая нашивки и шевроны в целях маскировки.
В Свердловскую область вернулся российский наемник Игорь Гребцов, воевавший на стороне боевиков "ДНР". Своим друзьям и коллегам он радостно рассказывает о том, как убивал украинцев, убеждает их в том, что Украины не существует, и говорит, что ему плевать на российские законы "мы что, европейцы, что ли, какие-то".
Об этом Гребцов рассказал в интервью российскому изданию "Сноб".
Гребцову 34 года. Он не должник банка, не уголовник, а образованный человек, журналист. Как выпускник факультета политологии и социологии Уральского университета успел поработать в газете "Коммерсант" и в газете "Жизнь", помощником депутата, пресс-секретарем мэра и консультантом Минобороны по вопросам взаимодействия со СМИ.
Вместе с тем он участвовал в аннексии Крыма, поехал на Донбасс воевать против Украины в рядах бандформирования Моторолы в "ДНР", освоил противотанковый управляемый ракетный комплекс и подбил танк украинской армии на взлетной полосе донецкого аэропорта. Третьего декабря он был тяжело ранен, провел два месяца в больницах — сначала в Донецке, потом на Урале — и вернулся домой, в город Лесной на севере Свердловской области.
Уже дома он рассказал своей бабушке Нине Васильевне, как его обучали российские инструкторы.
Игорь достает коробочку, в которой заботливо уложены куски от снарядов, и объявляет, что сейчас покажет, "из чего они нас убивали". И он демонстрирует осколок от "Града", и бабушка говорит: "Острый какой!", а потом — похожий на тот, которым его ранило. Бабушка удивляется: "Такой огромный?!" И переспрашивает: "В крови, что ли?" Нет, говорит Игорь, это ржавчина. Долго лежал в земле. Потом он рассказал, как подбил украинский танк.
Издание приводит полную расшифровку диалога, который состоялся между ним и бабушкой.
— Танкисты сгорели заживо. Потом мне ногу приносили.
— Чего? — переспрашивает Нина Васильевна
— Ногу приносили одного из них. Сказали: "Игорек, смотри, как у хохлов ноги воняют". Три дня лежала, разлагалась.
— Ой…
— Да.
— Жалко людей, — говорит бабушка. — Эта война такая бессмысленная, такая ненужная никому.
— Конечно, — соглашается Нина Васильевна, — самооборона.
— Вот эти осколки... Пусть бы в нас летели, чем в детишек.
— Да, вот детей жалко. Детей жалко, конечно...
Сейчас Гребцов работает в местной газете "Качканарский четверг", где публикует сериал воспоминаний о своем участии в украинских событиях. Первый материал на полторы полосы под громким названием "Судьба ополчения" вышел в середине февраля и был посвящен событиям в Крыму накануне и после референдума. "В ночь на 7 марта моя жизнь изменилась коренным образом, — пишет Гребцов в лиде. — Я вылетел в Крым, чтобы принять участие в массовых антиправительственных беспорядках. Цель — свержение власти в соседней стране". Фотографии прокомментировал так: "Это мы встречаем поезд "дружбы с Майданом". Всех встретили. Били".
Во время посиделки с друзьями и знакомыми один из присутствующих, 28-летний Михаил, предприниматель в сфере микрофинансирования, вступает с Гребцовым в разговор. "В этом-то и проблема, что мы считаем, что Украина — это наша Украина, — говорит он. — А она не наша! Это независимая страна, Игореха. Это независимая страна, которая имеет свое право… Хочет она в Евросоюз — пусть она вступает в Евросоюз".
Склад боеприпасов взорвался в поселке Спартак Донецкой области. При взрыве погиб террорист с позывным "Крым", который был помощником командира батальона террористов "Сомали" Михаила Толстых, также известного как "Гиви".
фашисту валере амба. он свой выбор сделал. Донбасс это вам не россия детка
Контрактник из Алтайского края Илья Полупанов повесился в воинской части Костромской области, передает FlashSiberia со ссылкой на барнаульские СМИ
21-летний Полупанов служил в воздушно-десантных войсках. Весной 2014 года он поехал добровольцем на Донбасс. В декабре его наградили медалью Жукова за отвагу, самоотверженность и личное мужество, которые он проявил в боевых действиях при защите Отечества и государственных интересов страны.
Алтапресс.ru сообщает, что Полупанов разместил фотографию медали на своей странице «ВКонтакте». Указ о награждении датируется 12 декабря 2014 года. На его странице знакомые выражают соболезнования по поводу его смерти. В настоящий момент его страница удалена.
Полупанова родился в Панкрушихинском районе Алтайского края. Причины его самоубийства неизвестны. Информация официально еще не подтверждена.
Отряд не заметил потери бурят: мать обгоревшего оккупанта посетовала на отсутствие поддержки от властей РФ
Коллаж: Новая БурятияДоржи Батомункуев обгорел в танке во время штурма Дебальцево
Министерство обороны России не оказывает никакой помощи оккупанту из Бурятии Доржи Батомункуева, обгоревшему в танке во время февральского штурма Дебальцево Донецкой области.
Об этом его мать сообщила местному изданию Новая Бурятия.
По ее словам, сын в настоящее время находится "на лечении в тяжелом состоянии", вероятно, у себя на родине, в Агинском Бурятском округе Забайкальского края.
20-летний танкист Доржи Батомункуев проходил службу в 5-й отдельной танковой бригаде из столицы Бурятии (в/ч 46108, станция Дивизионная, Улан-Удэ). Его официально отправили "на учения",однако в последствии перебросили в Донбасс воевать на стороне террористов. В боях за Дебальцево он обгорел в танке. Стал "знаменит" после интервью, в котором признался в участии в боевых действиях против УкраиныТела 30-ти крымских боевиков, участвовавших в войне против Украины на стороне "ДНР" и "ЛНР", привезут в Крым для захоронения. Об этом сообщила секретарь севастопольского отделения Всероссийской общественной организации ветеранов "Боевое братство" Валентина Береговая, пишет "Крым Медиа ". По ее словам, машина-рефрижератор доставит на полуостров тела 18 крымчан и 12 жителей Севастополя. "Едет 30 "грузов 200" на Крым, 12 из них – непосредственно севастопольцы", – сообщила Береговая. Дату, когда будут доставлены тела, секретарь ветеранской организации назвать не смогла, сказав, что "еще собирают документы". По ее информации, среди погибших есть молодые, женатые и неженатые мужчины.
Об этом его мать сообщила местному изданию Новая Бурятия.
По ее словам, сын в настоящее время находится "на лечении в тяжелом состоянии", вероятно, у себя на родине, в Агинском Бурятском округе Забайкальского края.
20-летний танкист Доржи Батомункуев проходил службу в 5-й отдельной танковой бригаде из столицы Бурятии (в/ч 46108, станция Дивизионная, Улан-Удэ). Его официально отправили "на учения",однако в последствии перебросили в Донбасс воевать на стороне террористов. В боях за Дебальцево он обгорел в танке. Стал "знаменит" после интервью, в котором признался в участии в боевых действиях против УкраиныТела 30-ти крымских боевиков, участвовавших в войне против Украины на стороне "ДНР" и "ЛНР", привезут в Крым для захоронения. Об этом сообщила секретарь севастопольского отделения Всероссийской общественной организации ветеранов "Боевое братство" Валентина Береговая, пишет "Крым Медиа ". По ее словам, машина-рефрижератор доставит на полуостров тела 18 крымчан и 12 жителей Севастополя. "Едет 30 "грузов 200" на Крым, 12 из них – непосредственно севастопольцы", – сообщила Береговая. Дату, когда будут доставлены тела, секретарь ветеранской организации назвать не смогла, сказав, что "еще собирают документы". По ее информации, среди погибших есть молодые, женатые и неженатые мужчины.
"Похоронить – их похоронят, а дальше семьи предоставляются сами себе", – добавила она.
Председатель совета севастопольского отделения "Боевого братства" Александр Перминов рассказал, что 12 февраля в городе похоронили одного боевика, который воевал на Донбассе. По его словам, общественная организация оказала семье погибшего материальную помощь.
"Я не буду комментировать число погибших", – сказал Перминов.Как рассказал директор экопарка "Лукоморье" Николай Помогалов, он вместе с другим севастопольским предпринимателем помогает родственникам погибших террористов-добровольцев. Пока знает о семи таких семьях.
В ряды российских боевиков на Донбассе вербуют кредитных должников из росси которые погибают, «заработав» для семьи 150 долларов. Журналисты показали историю одного наемника, а также выявили схему - кто и как отправляет людей из российской глубинки на смерть.
Российские журналисты расследовали историю одного российского «добровольца» из города Орск, который поехал воевать в рядах террористов на Донбассе, надеясь заработать, чтобы рассчитаться с невыплаченными кредитами. Однако в итоге он был убит в районе Санжаровки.
Только благодаря украинскому военному, который обнаружил и передал журналистам документы россиянина, стала известна личность убитого.
Журналист телеканала «Дождь» Сергей Ерженков нашел семью погибшего наемника и расследовал, кто и как вербует россиян воевать в рядах незаконных группировок боевиков на Донбассе. Обо всем этом рассказывается в репортаже журналиста, который был выложен на канале Youtube.
Еще
один россиянин, так хотел спасать Донбасс от самих Украинский,
отправился на тот свет, сообщают Патриоты Украины со ссылкой на данные
соцсетей. Так стало известно, что погиб Симион Виктор Иванович (дата
рождения 05.09.1970 - дата смерти 15.02.2015) родом из Тамбовской
области, по званию - майор. «Мы еще танки в Улан-Удэ закрасили,закрашивали номера» — интервью с бурятской гнидой срочником РФ
Доржи Батомункуев, 20 лет, 5 отдельная танковая бригада
(Улан-Удэ), воинская часть № 46108. Срочник, призван 25 ноября 2013
года, в июне 2014 заключил контракт на три года. Личный номер 200220,
военный билет 2609999.
Лицо сожжено, обмотано бинтом, из-под бинта выступает кровь. Кисти рук тоже замотаны. Уши обгорели и съежились.
Я знаю, что его ранило в Логвиново. Логвиново — горловину Дебальцевского котла — ранним утром 9 февраля зачистила и замкнула рота спецназа ДНР (на 90% состоящая из россиян — организованных добровольцев). Котел был замкнут так быстро, что украинские военные, находившиеся в Дебальцево, не знали об этом. В последующие часы войска самопровозглашенной ДНР свободно жгли машины, выходящие из Дебальцево. Так был убит заместитель главы АТО.
Спецназ отошел, занявших позиции казаков-ополченцев накрыло украинской артиллерией. Тем временем, украинские военные начали организовывать прорыв из котла. На удержание позиций был направлен российский танковый батальон, уже несколько дней к тому моменту находящийся на территории Донецкой области.
Мы разговариваем в Донецке, в ожоговом центре при областной центральной клинической больнице.
— 19 февраля я взорвался. В сумерки. 19-е число по буддистскому календарю считалось Новым годом. Так что год начался для меня тяжело. (Пытается улыбнуться, из губы быстро течет кровь). Вчера мне бинтом лицо замотали. У меня вообще лицо засушилось. Операцию пока не делают, потому что я хуже перенесу дорогу. Пальцами когда шевелю, тоже кровь течет. Я надеюсь в Россию попасть побыстрей.
— Как вас ранило?
— В танке. Танковый бой был. Я в противника танк попал, он взорвался. Попал еще под другой танк, но у него защита была, хорошо защита сработала. Он развернулся, спрятался в лесополосе. Потом мы делали откат на другое место. И он как жахнет нас.
Звук такой оглушительный — «тиннь». Я глаза открываю — у меня огонь перед глазами, очень яркий свет. Слышу: «тррц, тррц», это в заряде порох взрывается. Открываю люк, а открыть не могу. Единственное, что думаю: все, помру. Думаю: че, все, что ли? 20 лет прожил — и все? Потом сразу в голове защита. Пошевелился — двигаться могу, значит, живой. Живой — значит, надо вылазить. Еще раз попробовал открыть люк. Открылся. Сам из танка вылез, с танка упал — и давай кувыркаться, чтоб огонь потушить. Увидел чуть-чуть снег — к снегу пополз. Кувыраться, зарыхляться. Но как зарыхлишься? Чувствую, лицо все горит, шлемофон горит, руками шлемофон снимаю, смотрю — вместе со шлемофоном кожа с рук слезла. Потом руки затушил, давай двигать, дальше снег искать. Потом приехала БМП, водитель выбежал: «Братан, братан, иди сюда». Смотрю, у него баллон пожарный красный. Он меня затушил, я к нему бегу. Кричит: «Ложись, ложись» — и на меня лег, еще затушил. Командир взвода пехоты вытащил промедол — точно помню, и меня сразу в БМП запихали. И мы с боем ушли оттуда. Потом перенесли на танк, на танке мы поехали до какого-то села. И там меня мужик какой-то все колол чем-то, что-то мне говорил, со мной разговаривал. Потом в Горловку въехали. Тоже все ноги кололи, в мышцы промедол, чтобы не потерял сознание. В Горловке поместили в реанимацию, насколько я помню. Потом уже рано утром меня сюда привезли, в Донецк. Очнулся я здесь от того, что хотелось кушать. Очнулся я 20-го. Ну, как могли, накормили.
Дорога
— Как вы попали сюда?
— Я призывался 13-го года 25 ноября. Сюда отправляли только контрактников, а я приехал в Ростов, будучи солдатом срочной службы. Но я, будучи срочником, хорошие результаты давал — что по огневой подготовке, что по физической. Я призывался вообще с Читы, в Чите курсовку прошел, а в части Улан-Удэ решил остаться по контракту. В июне написал рапорт с просьбой. Попал во второй батальон. А второй батальон — в случае войны всегда первым эшелоном выезжает, в любой воинской части есть такое подразделение. У нас были, конечно, контрактники в батальоне, но в основном срочники. Но ближе к осени, к октябрю начали собирать из всех батальонов нашей части контрактников, чтобы создать из них один батальон. У нас не хватало в части контрактников, чтоб сделать танковый батальон, поэтому к нам еще перекинули контрактников из города Кяхта. Нас всех в кучку собрали, мы познакомились, дня четыре вместе пожили, и все, в эшелон.
У меня срочка должна была закончиться 27 ноября. А в Ростов мы приехали в октябре, у меня еще срочка шла. Так что контракт у меня начался уже здесь. Мы пятая танковая отдельная бригада.
— Вы не увольнялись?
— Нет, я не уволен.
— Вы ехали на учения?
— Нам сказали, что на учения, но мы знали, куда едем. Мы все знали, куда едем. Я уже был настроен морально и психически, что придется на Украину.
Мы еще танки в Улан-Удэ закрасили. Прямо на вагонном составе. Закрашивали номера, у кого-то на танках был значок гвардии — тоже. Нашивки, шевроны — здесь снимали, когда на полигон приехали. Все снять… в целях маскировки. Паспорт в воинской части оставили, военный билет на полигоне.
А так у нас бывалые есть ребята. Кто-то уже год с лишним на контракте, кто-то уже 20 лет. Говорят: не слушайте командование, мы хохлов бомбить едем. Учения даже если проведут, потом все равно отправят хохлов бомбить.
Вообще много эшелонов ехало. Все у нас в казарме ночевали. Пред нами ребята-спецназовцы из Хабаровска были, с разных городов, чисто с востока. Один за одним, понимаете? Каждый день. Наш шел пятым, 25-го или 27 октября.
Рампа разгрузочная была в Матвеевом Кургане. Пока ехали от Улан-Удэ до Матвеева Кургана, столько городов повидали. 10 суток ехали. Чем ближе сюда, тем больше людей нас приветствовало. Руками машут, крестят нас. Мы в основном все буряты же. Крестят нас. (Смеется, кровь снова течет).
А и здесь тоже, когда ездили. Бабушки, дедушки, дети местные крестят… Бабки плачут.
— Какой полигон?
— Кузьминский. Там много таких полигонов. Палаточные городки. Одни заехали, другие уехали. Предыдущие эшелоны там встречали. Кантемировская бригада из Подмосковья была после нас. Там у них десантники и одна танковая рота несильной мощи. А вот наш танковый батальон составляет 31 танк. Можно что-то серьезное сделать.
— Можно было отказаться?
— Можно, конечно. Никто тебя не принуждал. Были и такие, кто еще в Улан-Удэ отказался, когда уже почуяли, что жареным пахнет. Один офицер отказался.
— Рапорт нужно писать?
— Я не знаю. Я же не отказался. И в Ростове были такие, кто отказался. С нашего батальона я знаю одного. Ваня Романов. Мы с ним еще по курсовке вместе в одной роте служили. Человек низких приоритетов. К нам на полигон перед Новым годом приезжал командующий восточным военным округом генерал-полковник Суровикин. Приезжал в нашу танковую роту. Всем руки пожал… Ивана с собой забрал, на родину, в Новосибирск. Что с Романовым сейчас, не знаю. Но факт в том, что можно было уехать.
— Суровикин говорил что-нибудь про Донецк, про Украину?
— Ничего не говорил. (Смеется). У нас в поезде, пока 10 дней ехали, разные слухи были. Кто-то говорил, что это просто отмазка, кто-то — нет, реально на учение. А получилось и то, и то. Один месяц подготовки прошел, второй месяц, уже третий месяц. Ну, уже, значит, точно на учения приехали! Ну, или чтобы показать, что наше подразделение на границе есть, чтобы украинцам было чуть-чуть пострашней. Просто то, что мы уже здесь — это уже психологическая атака.
Учения, как планировалось три месяца, провели. А потом… мы уже под конец учений дни считали. У нас специальные люди есть, замполиты, по работе с личным составом. Им на совещаниях доводят, они нам рассказывают. Замполит говорит: «Потерпите неделю, домой поедем». Смена наша уже приехала. Нам говорят: все, скоро платформа приедет, грузим танки, механики и водители поедут на поезде, остальные — командиры и наводчики — полетят самолетом с Ростова до Улан-Удэ. 12 часов лету — и дома.
Потом раз — сигнал дали. И все, мы выехали.
— Когда?
— Числа 8-го февраля было. Капитан нашей группы просто вышел и сказал: все, ребята, едем, готовность номер один. Готовность номер один — сидим в танке заведенном. Потом колонна выдвигается.
— Быстро уезжали?
— А мы народ военный, быстро-быстро, махом все. Вещмешок, автомат — и в танк. Танк заправил, завел и поехал. Все свое ношу с собой.
Когда только выезжали с полигона, сказали: телефоны, документы — все сдать. Мы с Кузьминского выехали к границе России, встали в лесополосе. В танк я сел — еще светло было, из танка вылез — уже темно. Потом поступил сигнал. Все, нам нотаций не читали. Сказали: начинаем марш. Мы и без этого все поняли, без слов. Мне-то что, я в танк сел, да и все, главное, еду.
— Получается, никто — ни замполит, ни командиры — с вами про Украину не разговаривали?
— Нет, потому что и так все понимали. Чего они будут нам кашу эту жевать. Патриотическую блевоту нам тоже никто не пихал. Мы всё знали, еще садясь в поезд же.
— Вы понимали, что пересекаете границу?
— Поняли все, что границу пересекаем. А что делать? Не остановишься же. Приказ есть. А так мы все знали, на что идем и что может быть. И тем не менее мало кто страху дал. Командование наше молодцы, делают все стабильно, четко и грамотно.
— Когда вы узнали, что маршем идете на Донецк?
— Когда узнали? Когда прочитали, что Донецк. Это когда в город заезжаешь… Там еще надпись — ДНР. О, мы на Украине! Темно было, ночью ехали. Я из люка высунулся город посмотреть. Красивый город, понравился. Справа, слева — все красиво. С правой стороны смотрю — огромный собор построен. Очень красиво.
В Донецке мы в убежище заехали, припарковались. Нас повели покушать горячего в кампус, потом расположили в комнаты. Потом мы все в одной комнате легли, у одного из наших был телефон. Ну, телефоны все равно кто-то с собой взял. Нашли радио «Спутник». И как раз там была дискуссия насчет есть ли военные здесь на Украине. И все гости такие: «Нет-нет-нет». Мы ротой лежим такие: ну да. Ну а в открытую кто скажет? Наше правительство все равно понимает, что надо помогать, а если официальный ввод войск сделают, это уже Европа залупнется, НАТО. Хотя вы же понимаете, что НАТО тоже в этом участвует, конечно, оружие поставляет им.
— Вам объяснили, на сколько вы приехали?
— Нет. Может, вообще до конца войны.
— А вы спрашивали?
— Нет. Мы понимали, что тут от нас вся война зависит. Поэтому нас и три месяца эти гоняли, как сидоровых коз, на учениях. Могу сказать только, что подготовили действительно конкретно, и снайперов наших, и все виды войск.
Война
— Сколько вас зашло?
— Получается, 31 танк в батальоне. Мы заходили поротно. Десять танков в каждой роте. К каждым 10 танкам прибавлялось по три БМП, мотолыга медицинская и пять «Уралов» с боеприпасами. Вот это численный состав тактической группы ротной. Танковый батальон составляет около 120 человек — три танковые роты, взвод обеспечения, взвод связи. Плюс пехота, конечно. Примерно 300 человек нас зашло. Все с Улан-Удэ. В основном, большая часть — буряты. Местные посмотрели на нас, говорят — вы отчаянные ребята. А у нас у буддистов так заведено: мы верим Всевышнему, в три стихии и в перерождение. Если ты умрешь, обязательно снова родишься.
— Вам на месте объясняли, что вы замыкаете котел?
— Нет, ничего не объяснили. Вот позиция, вот позиция замыкания огня, туда смотрим, никого не выпускаем. Кто едет — наповал. Огонь на поражение.
— Ваши командиры с вами поехали?
— Командиры у нас все молодцы. Не было такого командира, который струсил и чего-то побоялся. Мы все были наравне. Независимо, ты полковник или рядовой. Потому что мы боремся бок о бок. Командир батальона моего… Он сейчас в Ростове, точно так же обгорел в танке, как я… мой комбат, полковник. Где-то числа 12—14-го, вот в те дни. Потому что надо было деревню освободить одну. Не помню, как называется… Деревню отбили… хорошо все…
Мы играли в карусель. Это такой тактический метод боевой стрельбы из танка. Три или четыре танка выезжают на рубеж открытия огня, стреляют, а как у них заканчиваются боеприпасы, им на замену отправляют также три или четыре танка, а те загружаются. Так и менялись.
Но комбату не повезло. При выполнении карусели, когда стреляешь с танка… Танк очень капризная машина, бывает, что выстрел затяжной. Ты вроде стрельнул, а он не стрельнул ни черта. Просто не стреляет танк, тупо не стреляет и все. Первый танк выстрелил — бах, второй, третий танк — задержка. А их долбят укропы. И все. Комбат запрыгнул в свой танк, поехал — один танк он уничтожил, второй его уничтожил.
Наводчик комбатовского танка, Чипа, он тоже обгорел. Механик… механикам вообще хорошо. Ты вообще сидишь в танке, у тебя броня вот такенная, огромная броня… ты полностью закрыт от всего. Механику выжить намного легче. В случае попадания снаряда в башню наводчик и командир обычно загораются, а механик не горит, если смышленый — в танке есть такая кнопка — аварийный поворот башни. Она в другую сторону — шух, и ты спокойно вылазиешь. Мой механик так вылез, комбатовский механик так вылез.
Смотрю на своего — он целехонек, невредим. На командира своего смотрю… Спартак — он там лежит, в коридоре. Но он не так сильно обгорел, как я. У него сразу люк открылся, а у меня был закрытый… Я наводчик. Рядовой. Танк долго горит.
— Были погибшие?
— Нет. Есть Минаков, которому ногу оторвало в танке. По берец ногу разорвало. А на правой ноге у него пальца ноги нет, тоже разорвало. Комбата пожгло, наводчика Чупу, Спартака… Это на моей памяти.
— Вы вместе с ополченцами воевали? Общие задачи были у вас?
— Нет. Они просто… Займут один рубеж, и когда надо ехать дальше врага дожимать, ополченцы отказываются ехать. Говорят: мы туда не поедем, там опасно. А у нас приказ наступать дальше. И захочется — не прикажешь им. Ну и дальше едешь. Ну ничего, котел мы почти зажали уже.
— Котла больше нет. Все, кто был в котле, либо бежали, либо уничтожены. Дебальцево теперь ДНР.
— Хорошо. Поставленную задачу… выполнили.
— Вы, получается, помогали при организации котла?
— Да, в котел всех поставили, окружили полностью и наблюдали, наблюдали. Они пытались сделать вылазки — группы пехоты, и на «Уралах», и на БМПхах, и на танках, и на чем можно. У нас приказ был стрелять на поражение сразу. Мы в них стреляли. Вот они прорываются из котла, дорогу хотят сделать, убежать хотят, а надо их к ногтю прижать.
Они ночью вылазки делают, как темнеет, сразу движуха начинается. Смотришь — и там, и там, человек в танке едет, там люди пошли, ну и огонь на поражение. Снарядов никто не жалел. Боекомплекта хватало. Основной боекомплект — в танке. 22 снаряда во вращающемся конвейере, и внутри танка еще раскидывается 22. Итого боекомплект танка составляет 44 зарядных снаряда. И в «Уралах» второй боекомплект мы привезли. У меня танк был очень хороший. Не просто 72, а танк 72б. А бэшка исключается тем, что есть прицел 1К13, он для ночной стрельбы, ночного наблюдения, для выстрелов с управляемыми ракетами. Управляемых ракет у меня было 9. Кумулятивные, осколочные еще. Главное — мне показали, как пользоваться этим. Теперь тяжело промахнуться. Всякие блиндажи, убежища — все поражалось спокойно. Допустим, вот разведка докладывает, что за зданием скопление пехоты противника, один БМП и два «Урала»… У нас всего было два таких танка — мой и моего командира взвода. Так мы по переменке и выезжали. И всегда поражали. Такой молодец танк был, хороший танк. Сейчас сгорел.
Лицо сожжено, обмотано бинтом, из-под бинта выступает кровь. Кисти рук тоже замотаны. Уши обгорели и съежились.
Я знаю, что его ранило в Логвиново. Логвиново — горловину Дебальцевского котла — ранним утром 9 февраля зачистила и замкнула рота спецназа ДНР (на 90% состоящая из россиян — организованных добровольцев). Котел был замкнут так быстро, что украинские военные, находившиеся в Дебальцево, не знали об этом. В последующие часы войска самопровозглашенной ДНР свободно жгли машины, выходящие из Дебальцево. Так был убит заместитель главы АТО.
Спецназ отошел, занявших позиции казаков-ополченцев накрыло украинской артиллерией. Тем временем, украинские военные начали организовывать прорыв из котла. На удержание позиций был направлен российский танковый батальон, уже несколько дней к тому моменту находящийся на территории Донецкой области.
Мы разговариваем в Донецке, в ожоговом центре при областной центральной клинической больнице.
— 19 февраля я взорвался. В сумерки. 19-е число по буддистскому календарю считалось Новым годом. Так что год начался для меня тяжело. (Пытается улыбнуться, из губы быстро течет кровь). Вчера мне бинтом лицо замотали. У меня вообще лицо засушилось. Операцию пока не делают, потому что я хуже перенесу дорогу. Пальцами когда шевелю, тоже кровь течет. Я надеюсь в Россию попасть побыстрей.
— Как вас ранило?
— В танке. Танковый бой был. Я в противника танк попал, он взорвался. Попал еще под другой танк, но у него защита была, хорошо защита сработала. Он развернулся, спрятался в лесополосе. Потом мы делали откат на другое место. И он как жахнет нас.
Звук такой оглушительный — «тиннь». Я глаза открываю — у меня огонь перед глазами, очень яркий свет. Слышу: «тррц, тррц», это в заряде порох взрывается. Открываю люк, а открыть не могу. Единственное, что думаю: все, помру. Думаю: че, все, что ли? 20 лет прожил — и все? Потом сразу в голове защита. Пошевелился — двигаться могу, значит, живой. Живой — значит, надо вылазить. Еще раз попробовал открыть люк. Открылся. Сам из танка вылез, с танка упал — и давай кувыркаться, чтоб огонь потушить. Увидел чуть-чуть снег — к снегу пополз. Кувыраться, зарыхляться. Но как зарыхлишься? Чувствую, лицо все горит, шлемофон горит, руками шлемофон снимаю, смотрю — вместе со шлемофоном кожа с рук слезла. Потом руки затушил, давай двигать, дальше снег искать. Потом приехала БМП, водитель выбежал: «Братан, братан, иди сюда». Смотрю, у него баллон пожарный красный. Он меня затушил, я к нему бегу. Кричит: «Ложись, ложись» — и на меня лег, еще затушил. Командир взвода пехоты вытащил промедол — точно помню, и меня сразу в БМП запихали. И мы с боем ушли оттуда. Потом перенесли на танк, на танке мы поехали до какого-то села. И там меня мужик какой-то все колол чем-то, что-то мне говорил, со мной разговаривал. Потом в Горловку въехали. Тоже все ноги кололи, в мышцы промедол, чтобы не потерял сознание. В Горловке поместили в реанимацию, насколько я помню. Потом уже рано утром меня сюда привезли, в Донецк. Очнулся я здесь от того, что хотелось кушать. Очнулся я 20-го. Ну, как могли, накормили.
Дорога
— Как вы попали сюда?
— Я призывался 13-го года 25 ноября. Сюда отправляли только контрактников, а я приехал в Ростов, будучи солдатом срочной службы. Но я, будучи срочником, хорошие результаты давал — что по огневой подготовке, что по физической. Я призывался вообще с Читы, в Чите курсовку прошел, а в части Улан-Удэ решил остаться по контракту. В июне написал рапорт с просьбой. Попал во второй батальон. А второй батальон — в случае войны всегда первым эшелоном выезжает, в любой воинской части есть такое подразделение. У нас были, конечно, контрактники в батальоне, но в основном срочники. Но ближе к осени, к октябрю начали собирать из всех батальонов нашей части контрактников, чтобы создать из них один батальон. У нас не хватало в части контрактников, чтоб сделать танковый батальон, поэтому к нам еще перекинули контрактников из города Кяхта. Нас всех в кучку собрали, мы познакомились, дня четыре вместе пожили, и все, в эшелон.
У меня срочка должна была закончиться 27 ноября. А в Ростов мы приехали в октябре, у меня еще срочка шла. Так что контракт у меня начался уже здесь. Мы пятая танковая отдельная бригада.
— Вы не увольнялись?
— Нет, я не уволен.
— Вы ехали на учения?
— Нам сказали, что на учения, но мы знали, куда едем. Мы все знали, куда едем. Я уже был настроен морально и психически, что придется на Украину.
Мы еще танки в Улан-Удэ закрасили. Прямо на вагонном составе. Закрашивали номера, у кого-то на танках был значок гвардии — тоже. Нашивки, шевроны — здесь снимали, когда на полигон приехали. Все снять… в целях маскировки. Паспорт в воинской части оставили, военный билет на полигоне.
А так у нас бывалые есть ребята. Кто-то уже год с лишним на контракте, кто-то уже 20 лет. Говорят: не слушайте командование, мы хохлов бомбить едем. Учения даже если проведут, потом все равно отправят хохлов бомбить.
Вообще много эшелонов ехало. Все у нас в казарме ночевали. Пред нами ребята-спецназовцы из Хабаровска были, с разных городов, чисто с востока. Один за одним, понимаете? Каждый день. Наш шел пятым, 25-го или 27 октября.
Рампа разгрузочная была в Матвеевом Кургане. Пока ехали от Улан-Удэ до Матвеева Кургана, столько городов повидали. 10 суток ехали. Чем ближе сюда, тем больше людей нас приветствовало. Руками машут, крестят нас. Мы в основном все буряты же. Крестят нас. (Смеется, кровь снова течет).
А и здесь тоже, когда ездили. Бабушки, дедушки, дети местные крестят… Бабки плачут.
— Какой полигон?
— Кузьминский. Там много таких полигонов. Палаточные городки. Одни заехали, другие уехали. Предыдущие эшелоны там встречали. Кантемировская бригада из Подмосковья была после нас. Там у них десантники и одна танковая рота несильной мощи. А вот наш танковый батальон составляет 31 танк. Можно что-то серьезное сделать.
— Можно было отказаться?
— Можно, конечно. Никто тебя не принуждал. Были и такие, кто еще в Улан-Удэ отказался, когда уже почуяли, что жареным пахнет. Один офицер отказался.
— Рапорт нужно писать?
— Я не знаю. Я же не отказался. И в Ростове были такие, кто отказался. С нашего батальона я знаю одного. Ваня Романов. Мы с ним еще по курсовке вместе в одной роте служили. Человек низких приоритетов. К нам на полигон перед Новым годом приезжал командующий восточным военным округом генерал-полковник Суровикин. Приезжал в нашу танковую роту. Всем руки пожал… Ивана с собой забрал, на родину, в Новосибирск. Что с Романовым сейчас, не знаю. Но факт в том, что можно было уехать.
— Суровикин говорил что-нибудь про Донецк, про Украину?
— Ничего не говорил. (Смеется). У нас в поезде, пока 10 дней ехали, разные слухи были. Кто-то говорил, что это просто отмазка, кто-то — нет, реально на учение. А получилось и то, и то. Один месяц подготовки прошел, второй месяц, уже третий месяц. Ну, уже, значит, точно на учения приехали! Ну, или чтобы показать, что наше подразделение на границе есть, чтобы украинцам было чуть-чуть пострашней. Просто то, что мы уже здесь — это уже психологическая атака.
Учения, как планировалось три месяца, провели. А потом… мы уже под конец учений дни считали. У нас специальные люди есть, замполиты, по работе с личным составом. Им на совещаниях доводят, они нам рассказывают. Замполит говорит: «Потерпите неделю, домой поедем». Смена наша уже приехала. Нам говорят: все, скоро платформа приедет, грузим танки, механики и водители поедут на поезде, остальные — командиры и наводчики — полетят самолетом с Ростова до Улан-Удэ. 12 часов лету — и дома.
Потом раз — сигнал дали. И все, мы выехали.
— Когда?
— Числа 8-го февраля было. Капитан нашей группы просто вышел и сказал: все, ребята, едем, готовность номер один. Готовность номер один — сидим в танке заведенном. Потом колонна выдвигается.
— Быстро уезжали?
— А мы народ военный, быстро-быстро, махом все. Вещмешок, автомат — и в танк. Танк заправил, завел и поехал. Все свое ношу с собой.
Когда только выезжали с полигона, сказали: телефоны, документы — все сдать. Мы с Кузьминского выехали к границе России, встали в лесополосе. В танк я сел — еще светло было, из танка вылез — уже темно. Потом поступил сигнал. Все, нам нотаций не читали. Сказали: начинаем марш. Мы и без этого все поняли, без слов. Мне-то что, я в танк сел, да и все, главное, еду.
— Получается, никто — ни замполит, ни командиры — с вами про Украину не разговаривали?
— Нет, потому что и так все понимали. Чего они будут нам кашу эту жевать. Патриотическую блевоту нам тоже никто не пихал. Мы всё знали, еще садясь в поезд же.
— Вы понимали, что пересекаете границу?
— Поняли все, что границу пересекаем. А что делать? Не остановишься же. Приказ есть. А так мы все знали, на что идем и что может быть. И тем не менее мало кто страху дал. Командование наше молодцы, делают все стабильно, четко и грамотно.
— Когда вы узнали, что маршем идете на Донецк?
— Когда узнали? Когда прочитали, что Донецк. Это когда в город заезжаешь… Там еще надпись — ДНР. О, мы на Украине! Темно было, ночью ехали. Я из люка высунулся город посмотреть. Красивый город, понравился. Справа, слева — все красиво. С правой стороны смотрю — огромный собор построен. Очень красиво.
В Донецке мы в убежище заехали, припарковались. Нас повели покушать горячего в кампус, потом расположили в комнаты. Потом мы все в одной комнате легли, у одного из наших был телефон. Ну, телефоны все равно кто-то с собой взял. Нашли радио «Спутник». И как раз там была дискуссия насчет есть ли военные здесь на Украине. И все гости такие: «Нет-нет-нет». Мы ротой лежим такие: ну да. Ну а в открытую кто скажет? Наше правительство все равно понимает, что надо помогать, а если официальный ввод войск сделают, это уже Европа залупнется, НАТО. Хотя вы же понимаете, что НАТО тоже в этом участвует, конечно, оружие поставляет им.
— Вам объяснили, на сколько вы приехали?
— Нет. Может, вообще до конца войны.
— А вы спрашивали?
— Нет. Мы понимали, что тут от нас вся война зависит. Поэтому нас и три месяца эти гоняли, как сидоровых коз, на учениях. Могу сказать только, что подготовили действительно конкретно, и снайперов наших, и все виды войск.
Война
— Сколько вас зашло?
— Получается, 31 танк в батальоне. Мы заходили поротно. Десять танков в каждой роте. К каждым 10 танкам прибавлялось по три БМП, мотолыга медицинская и пять «Уралов» с боеприпасами. Вот это численный состав тактической группы ротной. Танковый батальон составляет около 120 человек — три танковые роты, взвод обеспечения, взвод связи. Плюс пехота, конечно. Примерно 300 человек нас зашло. Все с Улан-Удэ. В основном, большая часть — буряты. Местные посмотрели на нас, говорят — вы отчаянные ребята. А у нас у буддистов так заведено: мы верим Всевышнему, в три стихии и в перерождение. Если ты умрешь, обязательно снова родишься.
— Вам на месте объясняли, что вы замыкаете котел?
— Нет, ничего не объяснили. Вот позиция, вот позиция замыкания огня, туда смотрим, никого не выпускаем. Кто едет — наповал. Огонь на поражение.
— Ваши командиры с вами поехали?
— Командиры у нас все молодцы. Не было такого командира, который струсил и чего-то побоялся. Мы все были наравне. Независимо, ты полковник или рядовой. Потому что мы боремся бок о бок. Командир батальона моего… Он сейчас в Ростове, точно так же обгорел в танке, как я… мой комбат, полковник. Где-то числа 12—14-го, вот в те дни. Потому что надо было деревню освободить одну. Не помню, как называется… Деревню отбили… хорошо все…
Мы играли в карусель. Это такой тактический метод боевой стрельбы из танка. Три или четыре танка выезжают на рубеж открытия огня, стреляют, а как у них заканчиваются боеприпасы, им на замену отправляют также три или четыре танка, а те загружаются. Так и менялись.
Но комбату не повезло. При выполнении карусели, когда стреляешь с танка… Танк очень капризная машина, бывает, что выстрел затяжной. Ты вроде стрельнул, а он не стрельнул ни черта. Просто не стреляет танк, тупо не стреляет и все. Первый танк выстрелил — бах, второй, третий танк — задержка. А их долбят укропы. И все. Комбат запрыгнул в свой танк, поехал — один танк он уничтожил, второй его уничтожил.
Наводчик комбатовского танка, Чипа, он тоже обгорел. Механик… механикам вообще хорошо. Ты вообще сидишь в танке, у тебя броня вот такенная, огромная броня… ты полностью закрыт от всего. Механику выжить намного легче. В случае попадания снаряда в башню наводчик и командир обычно загораются, а механик не горит, если смышленый — в танке есть такая кнопка — аварийный поворот башни. Она в другую сторону — шух, и ты спокойно вылазиешь. Мой механик так вылез, комбатовский механик так вылез.
Смотрю на своего — он целехонек, невредим. На командира своего смотрю… Спартак — он там лежит, в коридоре. Но он не так сильно обгорел, как я. У него сразу люк открылся, а у меня был закрытый… Я наводчик. Рядовой. Танк долго горит.
— Были погибшие?
— Нет. Есть Минаков, которому ногу оторвало в танке. По берец ногу разорвало. А на правой ноге у него пальца ноги нет, тоже разорвало. Комбата пожгло, наводчика Чупу, Спартака… Это на моей памяти.
— Вы вместе с ополченцами воевали? Общие задачи были у вас?
— Нет. Они просто… Займут один рубеж, и когда надо ехать дальше врага дожимать, ополченцы отказываются ехать. Говорят: мы туда не поедем, там опасно. А у нас приказ наступать дальше. И захочется — не прикажешь им. Ну и дальше едешь. Ну ничего, котел мы почти зажали уже.
— Котла больше нет. Все, кто был в котле, либо бежали, либо уничтожены. Дебальцево теперь ДНР.
— Хорошо. Поставленную задачу… выполнили.
— Вы, получается, помогали при организации котла?
— Да, в котел всех поставили, окружили полностью и наблюдали, наблюдали. Они пытались сделать вылазки — группы пехоты, и на «Уралах», и на БМПхах, и на танках, и на чем можно. У нас приказ был стрелять на поражение сразу. Мы в них стреляли. Вот они прорываются из котла, дорогу хотят сделать, убежать хотят, а надо их к ногтю прижать.
Они ночью вылазки делают, как темнеет, сразу движуха начинается. Смотришь — и там, и там, человек в танке едет, там люди пошли, ну и огонь на поражение. Снарядов никто не жалел. Боекомплекта хватало. Основной боекомплект — в танке. 22 снаряда во вращающемся конвейере, и внутри танка еще раскидывается 22. Итого боекомплект танка составляет 44 зарядных снаряда. И в «Уралах» второй боекомплект мы привезли. У меня танк был очень хороший. Не просто 72, а танк 72б. А бэшка исключается тем, что есть прицел 1К13, он для ночной стрельбы, ночного наблюдения, для выстрелов с управляемыми ракетами. Управляемых ракет у меня было 9. Кумулятивные, осколочные еще. Главное — мне показали, как пользоваться этим. Теперь тяжело промахнуться. Всякие блиндажи, убежища — все поражалось спокойно. Допустим, вот разведка докладывает, что за зданием скопление пехоты противника, один БМП и два «Урала»… У нас всего было два таких танка — мой и моего командира взвода. Так мы по переменке и выезжали. И всегда поражали. Такой молодец танк был, хороший танк. Сейчас сгорел.
По следам интервью бурята: российскому наемнику из Читы оторвало ногу в танке на Донбассе
20.0т
Так, он нашел подтверждение его словам о том, что российскому наемнику из Читы Александру Минакову оторвало ногу в танке на Донбассе.
"Александр Минаков из Читы, 20 лет, контрактник 5 ОТБр в/ч 46108 (ранее видимо еще служил в в/ч 47130 г. Улан- Удэ), призывался в ноябре 2013 года", - пишет он.
"Его последняя запись как бы намекает нам: "нагора- я был бы рядом с вами если б не было войны...". Неужели Россия с кем-то воюет?" - пишет блогер.
Кроме того, отмечает Павлушко, друзья-танкисты Минакова тоже как-то странно описывают свое стояние в степях. Вот рядовой Николай Мудров из Томска так прямо и пишет: "Имперская Гвардия. Диман в теме".
В Свердловскую область вернулся российский наемник Игорь Гребцов, воевавший на стороне боевиков "ДНР". Своим друзьям и коллегам он радостно рассказывает о том, как убивал украинцев, убеждает их в том, что Украины не существует, и говорит, что ему плевать на российские законы "мы что, европейцы, что ли, какие-то".
Об этом Гребцов рассказал в интервью российскому изданию "Сноб".
Гребцову 34 года. Он не должник банка, не уголовник, а образованный человек, журналист. Как выпускник факультета политологии и социологии Уральского университета успел поработать в газете "Коммерсант" и в газете "Жизнь", помощником депутата, пресс-секретарем мэра и консультантом Минобороны по вопросам взаимодействия со СМИ.
Вместе с тем он участвовал в аннексии Крыма, поехал на Донбасс воевать против Украины в рядах бандформирования Моторолы в "ДНР", освоил противотанковый управляемый ракетный комплекс и подбил танк украинской армии на взлетной полосе донецкого аэропорта. Третьего декабря он был тяжело ранен, провел два месяца в больницах — сначала в Донецке, потом на Урале — и вернулся домой, в город Лесной на севере Свердловской области.
Уже дома он рассказал своей бабушке Нине Васильевне, как его обучали российские инструкторы.
"Нам привезли ПТУРщиков, инструкторов. Инструкторов привезли из России. Я не знаю, где их взял Моторола… Нас обучали два майора. Они приехали по гражданке, обучили и уехали", - сказал оккупант.
Игорь достает коробочку, в которой заботливо уложены куски от снарядов, и объявляет, что сейчас покажет, "из чего они нас убивали". И он демонстрирует осколок от "Града", и бабушка говорит: "Острый какой!", а потом — похожий на тот, которым его ранило. Бабушка удивляется: "Такой огромный?!" И переспрашивает: "В крови, что ли?" Нет, говорит Игорь, это ржавчина. Долго лежал в земле. Потом он рассказал, как подбил украинский танк.
Издание приводит полную расшифровку диалога, который состоялся между ним и бабушкой.
— Танкисты сгорели заживо. Потом мне ногу приносили.
— Чего? — переспрашивает Нина Васильевна
— Ногу приносили одного из них. Сказали: "Игорек, смотри, как у хохлов ноги воняют". Три дня лежала, разлагалась.
— Ой…
— Да.
— Жалко людей, — говорит бабушка. — Эта война такая бессмысленная, такая ненужная никому.
— Бабуля, так они нас хотели убить, а мы, чтобы остаться в живых, убивали их.
— Конечно, — соглашается Нина Васильевна, — самооборона.
— Вот эти осколки... Пусть бы в нас летели, чем в детишек.
— Да, вот детей жалко. Детей жалко, конечно...
Сейчас Гребцов работает в местной газете "Качканарский четверг", где публикует сериал воспоминаний о своем участии в украинских событиях. Первый материал на полторы полосы под громким названием "Судьба ополчения" вышел в середине февраля и был посвящен событиям в Крыму накануне и после референдума. "В ночь на 7 марта моя жизнь изменилась коренным образом, — пишет Гребцов в лиде. — Я вылетел в Крым, чтобы принять участие в массовых антиправительственных беспорядках. Цель — свержение власти в соседней стране". Фотографии прокомментировал так: "Это мы встречаем поезд "дружбы с Майданом". Всех встретили. Били".
Во время посиделки с друзьями и знакомыми один из присутствующих, 28-летний Михаил, предприниматель в сфере микрофинансирования, вступает с Гребцовым в разговор. "В этом-то и проблема, что мы считаем, что Украина — это наша Украина, — говорит он. — А она не наша! Это независимая страна, Игореха. Это независимая страна, которая имеет свое право… Хочет она в Евросоюз — пусть она вступает в Евросоюз".
— Нет никакой Украины, — отвечает Игорь. — Нет войны между Россией и Украиной, есть война между Россией и США, а украинцы — лишь кусочки мяса.Источник
Склад боеприпасов взорвался в поселке Спартак Донецкой области. При взрыве погиб террорист с позывным "Крым", который был помощником командира батальона террористов "Сомали" Михаила Толстых, также известного как "Гиви".
фашисту валере амба. он свой выбор сделал. Донбасс это вам не россия детка
Почему российские гумконвои наполовину пустые? Что за трофейные танки снимают российские журналисты? Кто на самом деле воюет в ДНР и как к этому относятся мирные? Нам удалось записать интервью с гражданином Латвии, который 21 день выполнял функцию переводчика в разведгруппе ДНР.
Он уроженец Латгалии, восточной части Латвии, где проживает около полумиллиона русских, которые ранее неоднократно заявляли о «политической дискриминации со стороны латвийских властей». На фоне нынешних событий в Украине пророссийские настроения в Латгалии заметно усилились. В интернете даже гуляет флаг Латгальской народной республики. Пророссийская пропаганда работает и там, и наш собеседник, латыш, выехал в ДНР, будучи абсолютно уверенным, что едет защищать «донбасский» народ от озверевших «укров». Но уже очень скоро кардинально изменил свое мнение и постарался покинуть территорию самопровозглашенной республики. Ему это удалось, что он сам считает очень большой удачей. О том, что видел в ДНР, бывший переводчик ДНР согласился рассказать на условиях полной анонимности, под псевдонимом «Латгалец». Некоторые специфические обороты его речи сохранены в тексте.
Когда и почему вы решили ехать в ДНР?
Из-за всей этой прогапады я был настроен пророссийски, несмотря на то, что большая часть мира за Украину. Я хотел поехать туда (на Донбасс — Ред.) и посмотреть, что там происходит. Из Латгалии довольно много людей на Донбасс едет. Есть много способов туда попасть. Я прорвался с липовым паспортом, не гражданским, виза не нужна по нему для России. Сначала поехал в Питер, потом автобусом на Ростов, там в Гуково высаживаешься, потом на бусике до Ростова. Это было, когда чистили донецкий аэропорт. Я попал на базу обучения. Сейчас назову это базой обучения террористов. Сама база находится от Ростова на восток.
То есть, это территория России?
Да, это территория России. То ли Волгодонск, то ли под ним. Там база с нормальным обмундированием, такого ни в Донецке, ни в Луганске не достать. База с подходом к Торезу и к Мариуполю. Я был на ней одну неделю, прошел физическую и моральную подготовку — на реакции, на психическую устойчивость. На базе в тот момент тренировалось около 500 человек.
Меня спросили, есть ли у меня опыт. Я ответил, что есть. Я вообще с милитарной стороны (подробнее об этом «Латгалец» говорить не захотел — Авт. ) Тогда пришел один чувак, не инструктор, со «Спарты» (группировка боевиков ДНР, возглавляемая Мотороллой — Ред.), с нашивкой. Отвел в другой кабинет и спросил: «А че, ты такой крутой? Языки знаешь?» Я знаю 4 языка: польский, русский, английский, ну и свой. Меня забрали из казарм, отобрали паспорт, издали ДНР-овский, цивильную одежду отобрали, камеру тоже. И я поехал с ними. Меня поставили переводчиком, я носил две ленточки: георгиевскую и латвийскую — никто не возражал. После того, как я туда вступил, у меня мнение о происходящем изменилось на 180 градусов.
Как проезжали в ДНР?
У нас была колонна — 117 машин из России. У вас там на рубеже русские кишат просто. Переход контролирует Россия. А направо, налево — все заминировано. Видел там танки эти свежие, 72-ку (Т-72 — Авт.) Они были перекрашены в украинские, ну как у вас – две полосы. Но всего 40 моторных часов на них было накатано — я посмотрел. А потом приезжает ТВ, и для них эти танки перекрашивают – типа были украинские, а стали трофейные. И все, пошла колонна. А ТВ потом показывает это все.
Лагерь на территории России, потом эти танки – вы не насторожились сразу?
Я же говорю, я на патриотической основе был, смотрел на все под этим углом.
Ясно. В чем была ваша задача, что вы делали?
Ну и все, я стал переводчиком. Попал в группу из четырех людей. Мы были одеты в камуфляж, который у русских только есть — jungle . Допрашивал иностранных пленных. В основном поляков. Один вроде был из «Валькирии», это они так сказали, нашивки показывали, он был в свежей форме. Вообще я не уверен теперь на счет того, откуда был он и все остальные. Он не раскололся, они его били, а потом увели в карцер. В Донецке нормальный карцер сделали. Я всегда был с одним человеком из «Спарты», я не знаю ни звания, ни имени. Только позывной.
Он был «ополченец»?
Та какой. Я вам больше скажу: я думаю, что офицеры РФ были поставлены на Донбасс еще за год до того, как все началось. Там не регулярная РФ армия, там специальная РФ армия, регулярщики остаются на своей территории, носки сидят стирают или что они там делают. А на Донбассе своя армия РФ. На каждую группу есть один специалист, который только на поле боя дает тебе карту, это карта пехотинца, масштаб один на 2500. А у них другие карты, GPS , дроны, ГРУ у них там сзади есть. У них нормальные склады, с формой, со всем. Там то, что нельзя достать ни в Донецке, ни в Луганске. Те, кто ходят в этом пикселе, ты к ним вообще подойти не можешь и что-то спросить. Они извне, они показываются-пропадают. Если начинается бой – они пропадают, остаются только прифронтовые люди. Там были профессиональные войска, каждый знает, что делает. Я уверен, они были поставлены до того.
Вообще обещали по frontline (передовая) 500 долларов за день, если нет, глубже — 250 за неделю. Но я до сих пор не получил от них денег. Командирам этим платят 1500 гривен в день. И у них классные тачки и дома, я не знаю, занятые это дома (как у вас говорят – отжатые) или их, но они классные. Оружейка есть, милицию поставили всю от А до Я. Там местные уже не нанавидят их, все хотят нормальной доброй жизни.
Что с местными? Помогают им?
Все, что показывают по youtube, полная фигня. Там нет уже у них никакой поддержки. Мы шли колонной, в нас камни кидали. Даже в Донецке. Я очень плохо себя чувствовал тогда. Просто кидали камни. Все люди без работы, ничего не работает. Типа делали патрули, развозку еды местным, чтобы показать, какие классные, а потом в 4 утра, когда все спят, «с ГРАДа по домику популяйте». Или выводят джип и уезжают куда-то в Донецк или в Шахтерск, Авдеевку, оборачиваются и стреляют по своим. А с России пуляют со «Смерчей», я был на границе, я видел как «Смерчи» летели в сторону Украины. Я не знаю, куда они падали, может, и на мирных. То, что по ТВ говорят, что им приносят цивильные еду, это пи..ж. Им еда приходит в конвоях.
Что с этими российскими гумконовями?
Я вам скажу, что с ними. Они идут по трассе, регулярно останавливаются и эти милитарные коробки закапывают направо и налево от дорог. Опять «Марш!», 300 метров, останавливают, закапывают. А там начинка – всего, да. Я видел сам. Фоткать нельзя, все ж отобрали. Телефон отняли. Я в донецком аэропорту только чуть фоток сделал на телефон, мне доверяли типа, я пронес телефон в аэропорт. Ну а потом что – эти полупустые грузовики приходят в Донецк, и там что хочешь тебе под камеру – вода, соль, вся фигня. Насколько я знаю, следующий гумконвой из России будет провокативным.
вонил кум из Сербии. Так уж вышло, что там сейчас хватает переехавших бывших сторонников "ДНР"а. Рассказал историю.
Познакомился с бывшим артиллеристом дыровцев. Нога не сгибается, рука повреждена, двух пальцев на руке нет, в аэропорту рамка на нем звенит...
В общем, видно человека у которого "русский мир" в гостях побывал.
Вот кум и спрашивает:
- А вот нахрена это все было? Позвали чужие войска, получили оружие, раздолбали свой же родной дом, а теперь ты тут, в Сербии…Зачем?
- Да не того мы хотели. Сейчас война идет, потому что у кого-то дом накрыли артой, у кого-то родственника убили, мы воевать не хотели, хотелось федерализации, отделится от киевских олигархов…
- И потому вы поставили путинских шестерок? Ну и как лучше?
И тут неожиданно дыровец взорвался:
- Нет, не лучше! Хуже! Знаешь, как война достала? Да мы на что угодно готовы пойти, чтоб ее прекратить!
Мы с солдатами ВСУ общались на эту тему постоянно, как бы сделать, чтоб прекратить это! У нас перестрелка, так их командир нам звонит и говорит:- Пацаны, у меня люди только покушать хотят собраться, давайте на пару часов перенесем обстрел. И мы прекращали стрелять!
Потому что там были все одно нам более понятные люди, чем чеченцы которыми нас "усилили", а на самом деле смотрели чтоб мы хорошо воевали.
Да если бы нас в спину не толкали – мы бы уже давно договорились!
- А чего сейчас не договорится?
- Так не дают. Потому и уехал. Нас Россия будет все время в спину толкать, чтоб мы воевали, чтоб нарушали перемирие, чтоб шли "освобождать" новые города. Как это понял – тошно стало. И уехал.
- И что теперь?
- Да не знаю что теперь. Жена и дочь там погибли. Сам я тут вот. Раньше был украинцем, хотел стать русским, а стал изгоем. Буду стараться с этим жить.
Корреспондент российской "Новой газеты" проехался в поезде вместе с уральскими добровольцами, которые передумали воевать за ЛНР и решили вернуться назад в Россию, и выяснил, по какой причине у боевиков не получилось остаться в Донбассе.
Уральцы рассказали, что луганские "ополченцы", с которыми им удалось столкнуться - настоящие звери, которые в основном занимаются отжимами и грабежами.
Российскому журналисту удалось пообщаться с лидером уральских боевиков атаманом Исетского казачьего войска Владимиром Ефимовым. По его словам, воевать в Луганске оказалось совершенно невозможно из-за царящего там беспредела.
- Там правят полевые командиры, удельные бароны. Они все подсаживаются на какой-то ресурс: один супермаркет прихватил, другой что-то еще… И все отжимают, отжимают… Там почему так плохо дела идут? Потому что они не воюют. Они накапливают ресурсы. Я не чувствую их патриотического подъема - рассказал Ефимов.
Жизнь в Луганске доброволец из России сравнил с сюжетом фильма ужасов про зомби.
— Вы читали Андрея Круза — «Эпоха мертвых»? Жуткое чтиво! Там почти всех людей уничтожил вирус, сделал зомби. Те, кто живет, отбиваются от чудовищ. Так вот мир, где осталось 5% людей, это Луганск. Ополченцы — зомби, которые питаются за счет остатков жизни. Натуральные звери, никого не жалеют, занимаются отжимом, на нас смотреть не хотят. Даже собаки — и те от нас отворачиваются. Народу в городах нету, машин не видно, серость, настороженные взгляды. Отношение — как к оккупантам. Особенно на той территории, которая освободилась после Дебальцева. В общем, вокруг зомби, живем в тюрьме, питание мерзопакостнейшее, кругом темная энергия… Какая-то зона зла. Только из Дебальцева выехали, смотрю — светлее стало. Люди идут, при виде нас улыбаются, приветствуют. - описал Ефимов свою неудачную командировку в Луганск.
По словам российских журналистов, в бригаде "Призрак" Алексея Мозгового, куда попали приезжие с Урала, добровольцев встретили нерадостно. Удостоверения "ополченцев" россияне не получили. Оружие выдавали только на время дежурства — добровольцы подозревают, что Мозговой боялся вооружать посторонних и не очень лояльных людей. Уральцы наловчились не сдавать автоматы после дежурства, но когда стволов оказывалось на руках слишком много, боевики Мозгового врывались в отряд и разоружали всех.
Также, по словам Ефимова, его отряд поселили в бывшую разграбленную тюрьму, где была свалка для мусора, и поэтому жить россиянам пришлось в ужасных условиях. В конце концов, многие бойцы попросту отказались воевать в таких условиях и предпочли вернуться домой, в Россию.
Ефимов отметил, что некоторые из его боевиков все же остались воевать за ЛНР, но сделали это просто потому, что не имели денег на обратный билет в Екатеринбург.
«Перемирие? О чем вы?» — журналист российской Новой газеты Елена Рачева провела 52 часа с уральскими добровольцами, которые нашли три тысячи на обратный билет из Донбасса.
Отъезд Уральского добровольческого корпуса на войну был триумфальным: 11 марта у вокзала Екатеринбурга около пятидесяти человек в камуфляже исполнили «обряд ратания», торжественно получили удостоверения «Путевки добровольцев» и благословение отца Владимира Зайцева («Молюсь, чтобы Господь укрепил ваши сердца, чтобы вы били фашистскую мразь»). Отъезд показали все местные телеканалы, после чего лица и фамилии нескольких добровольцев попали в украинский список террористов, остальные получили истерику от домашних (почти все говорили семьям, что едут на заработки на север) — и все испугались, что не доедут до Луганска живыми.
Возвращение домой было тихим. Несколько человек уехали из Луганска быстро и по одному, 20 ровно через месяц приехали в Ростов: без телекамер, журналистов, войны и денег. Еще несколько остались в Донбассе, потому что не нашли три тысячи на обратный билет.
Больше всего зрителей отъезда поразило, что отряд отправился в Луганск посреди недавно объявленного перемирия.
— Перемирие? О чем вы? — с командиром роты, председателем Свердловского фонда ветеранов спецназа, атаманом Исетского казачьего войска 59-летним Владимиром Ефимовым (позывной — «Батя») мы сидим в военном зале вокзала Ростова. 19 добровольцев (все, кто отправляются этой ночью обратно домой) разбрелись по городу.
— …Мир наступает в результате победы, а не перемирия. Оно быстро закончится. Украина — вы ж понимаете — всего лишь орудие в руках Запада. В Донецке уже серьезно работает артиллерия. Конечно, все, что сейчас творится, — это тритатушки. Но скоро будет большой тагодум.
— Что будет?..
— Большой тагодум. Помните «Пятый элемент»? Там девушка говорит: «Тагодум!» — то есть взрыв.
Командировкой в Луганскую область командир недоволен: «Там правят полевые командиры, удельные бароны. Они все подсаживаются на какой-то ресурс: один супермаркет прихватил, другой что-то еще… И все отжимают, отжимают… Там почему так плохо дела идут? Потому что они не воюют. Они накапливают ресурсы. Я не чувствую их патриотического подъема».
— Вы читали Андрея Круза — «Эпоха мертвых»? — спрашивает Батя. — Жуткое чтиво! Там почти всех людей уничтожил вирус, сделал зомби. Те, кто живет, отбиваются от чудовищ. Так вот мир, где осталось 5% людей, это Луганск. Ополченцы — зомби, которые питаются за счет остатков жизни. Натуральные звери, никого не жалеют, занимаются отжимом, на нас смотреть не хотят. Даже собаки — и те от нас отворачиваются. Народу в городах нету, машин не видно, серость, настороженные взгляды. Отношение — как к оккупантам. Особенно на той территории, которая освободилась после Дебальцева. В общем, вокруг зомби, живем в тюрьме, питание мерзопакостнейшее, кругом темная энергия… Какая-то зона зла. Только из Дебальцева выехали, смотрю — светлее стало. Люди идут, при виде нас улыбаются, приветствуют…
20.27. Сарапул — Чернушка
Поговорить с Русом я хотела еще с Ростова. Лидер, за которым ехала большая часть отряда, опытный военный, с мая трижды бывший в Луганске, невозмутимый в любых ситуациях кришнаит, он воевал в Таджикистане и Чечне, почти потерял слух от минометов (уральцы рассказывали, как осенью он устанавливал минометы — выключив слуховой аппарат, в полной тишине посреди идущего боя, не поднимая глаз на падающие снаряды); в отряде держался особняком и еще на вокзале снял слуховой аппарат, сославшись на севшую батарею. «Устал от общения», — уважительно объяснили добровольцы.
…В плацкарте уже притушили верхний свет, мы с Русом сидим в полутьме на соседних койках. Рус говорит о четырех кастах, образе бога, бардаке в отряде Мозгового, долге воина, видах минометов, жизни по карме, откатах в Луганске и о том, что перемирие ненадолго: «Подсохнут поля, пройдет бронетехника — начнутся бои. Будет новое кольцо. Я даже скажу вам, где: под станицей Луганской. Следующий — Мариуполь. Поймите, ЛНР и ДНР нежизнеспособны сейчас в экономическом плане. Укропов нужно отодвигать до Днепра».
— Я не воюю за Донбасс, я воюю против Запада, — говорит Рус. — Я прекрасно понимаю, что наша страна начала подниматься с беспредела 90-х. На Западе это многим не нравится, и они не успокоятся, пока не опустят нас назад до скотского состояния. Донбасс мне, честно скажу, по барабану. Я воюю за Урал, за Сибирь, за Кавказ, за своего ребенка и свою жену. Россия — ведическая цивилизация. Западная цивилизация — демоническая.
Спрашиваю, что заставляет добровольцев идти на войну.
— Кого-то достала эта серая бытовуха, кто-то хочет развеяться, у кого-то в семье не все в порядке. Моя первая мотивация — боевой опыт. Я считаю, это не последняя моя война. Россия вступила в период, когда надо ее защищать. Мы еще будем воевать с Западом по-серьезному, поверьте мне. При мне развалился Советский Союз. Я тогда служил в Средней Азии и видел своими глазами, сколько крови пролилось. Я не хочу повторения.
— Но вы сами убивали на Украине людей.
— По моей религии я никого не убиваю. Сознание принадлежит душе. Тело — лишь оболочка. Если телу надлежит погибнуть от пули или снаряда другого тела, это его карма, его судьба. Я не считаю себя убийцей, я — лишь отточенное орудие Всевышнего.
— Вы не боитесь смерти?
— Инстинкты работают, мое тело скрывается от пуль, от снарядов. Но осознанно я понимаю, что убить меня нельзя, я лишь получу новое тело.
В купе слева ворочается во сне ребенок, справа играют, приглушенно матерясь, в карты, голос Руса звучит тихо и совсем без эмоций.
— Меня не пугает смерть, — говорит он. Свет в вагоне театрально гаснет, и из полной тьмы доносится: — Меня волнует неисполнение долга.
00.15. Красноуфимск
Похолодало, на станции пахнет мазутом и дымом, еще пара часов — и начнется Урал. Добровольцы переоделись в гражданское: шлепанцы, треники, растянутые майки — все как у всех. Запах войны тоже пропал, растворился где-то, не доезжая Поволжья, остался пот, перегар, колбасный поездной дух.
Курим на темной платформе, молчим.
— А на Украине звезды-то ярче... — Старый с шумом втягивает дым, морщится, смотрит на небо. — Хотя, наверное, там просто электричества нет.
Он уроженец Латгалии, восточной части Латвии, где проживает около полумиллиона русских, которые ранее неоднократно заявляли о «политической дискриминации со стороны латвийских властей». На фоне нынешних событий в Украине пророссийские настроения в Латгалии заметно усилились. В интернете даже гуляет флаг Латгальской народной республики. Пророссийская пропаганда работает и там, и наш собеседник, латыш, выехал в ДНР, будучи абсолютно уверенным, что едет защищать «донбасский» народ от озверевших «укров». Но уже очень скоро кардинально изменил свое мнение и постарался покинуть территорию самопровозглашенной республики. Ему это удалось, что он сам считает очень большой удачей. О том, что видел в ДНР, бывший переводчик ДНР согласился рассказать на условиях полной анонимности, под псевдонимом «Латгалец». Некоторые специфические обороты его речи сохранены в тексте.
Когда и почему вы решили ехать в ДНР?
Из-за всей этой прогапады я был настроен пророссийски, несмотря на то, что большая часть мира за Украину. Я хотел поехать туда (на Донбасс — Ред.) и посмотреть, что там происходит. Из Латгалии довольно много людей на Донбасс едет. Есть много способов туда попасть. Я прорвался с липовым паспортом, не гражданским, виза не нужна по нему для России. Сначала поехал в Питер, потом автобусом на Ростов, там в Гуково высаживаешься, потом на бусике до Ростова. Это было, когда чистили донецкий аэропорт. Я попал на базу обучения. Сейчас назову это базой обучения террористов. Сама база находится от Ростова на восток.
То есть, это территория России?
Да, это территория России. То ли Волгодонск, то ли под ним. Там база с нормальным обмундированием, такого ни в Донецке, ни в Луганске не достать. База с подходом к Торезу и к Мариуполю. Я был на ней одну неделю, прошел физическую и моральную подготовку — на реакции, на психическую устойчивость. На базе в тот момент тренировалось около 500 человек.
Меня спросили, есть ли у меня опыт. Я ответил, что есть. Я вообще с милитарной стороны (подробнее об этом «Латгалец» говорить не захотел — Авт. ) Тогда пришел один чувак, не инструктор, со «Спарты» (группировка боевиков ДНР, возглавляемая Мотороллой — Ред.), с нашивкой. Отвел в другой кабинет и спросил: «А че, ты такой крутой? Языки знаешь?» Я знаю 4 языка: польский, русский, английский, ну и свой. Меня забрали из казарм, отобрали паспорт, издали ДНР-овский, цивильную одежду отобрали, камеру тоже. И я поехал с ними. Меня поставили переводчиком, я носил две ленточки: георгиевскую и латвийскую — никто не возражал. После того, как я туда вступил, у меня мнение о происходящем изменилось на 180 градусов.
Как проезжали в ДНР?
У нас была колонна — 117 машин из России. У вас там на рубеже русские кишат просто. Переход контролирует Россия. А направо, налево — все заминировано. Видел там танки эти свежие, 72-ку (Т-72 — Авт.) Они были перекрашены в украинские, ну как у вас – две полосы. Но всего 40 моторных часов на них было накатано — я посмотрел. А потом приезжает ТВ, и для них эти танки перекрашивают – типа были украинские, а стали трофейные. И все, пошла колонна. А ТВ потом показывает это все.
Лагерь на территории России, потом эти танки – вы не насторожились сразу?
Я же говорю, я на патриотической основе был, смотрел на все под этим углом.
Ясно. В чем была ваша задача, что вы делали?
Ну и все, я стал переводчиком. Попал в группу из четырех людей. Мы были одеты в камуфляж, который у русских только есть — jungle . Допрашивал иностранных пленных. В основном поляков. Один вроде был из «Валькирии», это они так сказали, нашивки показывали, он был в свежей форме. Вообще я не уверен теперь на счет того, откуда был он и все остальные. Он не раскололся, они его били, а потом увели в карцер. В Донецке нормальный карцер сделали. Я всегда был с одним человеком из «Спарты», я не знаю ни звания, ни имени. Только позывной.
Он был «ополченец»?
Та какой. Я вам больше скажу: я думаю, что офицеры РФ были поставлены на Донбасс еще за год до того, как все началось. Там не регулярная РФ армия, там специальная РФ армия, регулярщики остаются на своей территории, носки сидят стирают или что они там делают. А на Донбассе своя армия РФ. На каждую группу есть один специалист, который только на поле боя дает тебе карту, это карта пехотинца, масштаб один на 2500. А у них другие карты, GPS , дроны, ГРУ у них там сзади есть. У них нормальные склады, с формой, со всем. Там то, что нельзя достать ни в Донецке, ни в Луганске. Те, кто ходят в этом пикселе, ты к ним вообще подойти не можешь и что-то спросить. Они извне, они показываются-пропадают. Если начинается бой – они пропадают, остаются только прифронтовые люди. Там были профессиональные войска, каждый знает, что делает. Я уверен, они были поставлены до того.
Все эти Гиви и Мотороллы, все это фигня. Их никогда на фронте нет. Они на камеры работают. А наемники – и в лагере, и там, это люди, у которых уже была война. В моем взводе были те, у кого уже три войны было, они были и в Югославии, и в Афгане, они все в шрамах, для них это развлекуха: «А-ну, давай побьем укропа!».Сколько платили?
Вообще обещали по frontline (передовая) 500 долларов за день, если нет, глубже — 250 за неделю. Но я до сих пор не получил от них денег. Командирам этим платят 1500 гривен в день. И у них классные тачки и дома, я не знаю, занятые это дома (как у вас говорят – отжатые) или их, но они классные. Оружейка есть, милицию поставили всю от А до Я. Там местные уже не нанавидят их, все хотят нормальной доброй жизни.
Что с местными? Помогают им?
Все, что показывают по youtube, полная фигня. Там нет уже у них никакой поддержки. Мы шли колонной, в нас камни кидали. Даже в Донецке. Я очень плохо себя чувствовал тогда. Просто кидали камни. Все люди без работы, ничего не работает. Типа делали патрули, развозку еды местным, чтобы показать, какие классные, а потом в 4 утра, когда все спят, «с ГРАДа по домику популяйте». Или выводят джип и уезжают куда-то в Донецк или в Шахтерск, Авдеевку, оборачиваются и стреляют по своим. А с России пуляют со «Смерчей», я был на границе, я видел как «Смерчи» летели в сторону Украины. Я не знаю, куда они падали, может, и на мирных. То, что по ТВ говорят, что им приносят цивильные еду, это пи..ж. Им еда приходит в конвоях.
Что с этими российскими гумконовями?
Я вам скажу, что с ними. Они идут по трассе, регулярно останавливаются и эти милитарные коробки закапывают направо и налево от дорог. Опять «Марш!», 300 метров, останавливают, закапывают. А там начинка – всего, да. Я видел сам. Фоткать нельзя, все ж отобрали. Телефон отняли. Я в донецком аэропорту только чуть фоток сделал на телефон, мне доверяли типа, я пронес телефон в аэропорт. Ну а потом что – эти полупустые грузовики приходят в Донецк, и там что хочешь тебе под камеру – вода, соль, вся фигня. Насколько я знаю, следующий гумконвой из России будет провокативным.
вонил кум из Сербии. Так уж вышло, что там сейчас хватает переехавших бывших сторонников "ДНР"а. Рассказал историю.
Познакомился с бывшим артиллеристом дыровцев. Нога не сгибается, рука повреждена, двух пальцев на руке нет, в аэропорту рамка на нем звенит...
В общем, видно человека у которого "русский мир" в гостях побывал.
Вот кум и спрашивает:
- А вот нахрена это все было? Позвали чужие войска, получили оружие, раздолбали свой же родной дом, а теперь ты тут, в Сербии…Зачем?
- Да не того мы хотели. Сейчас война идет, потому что у кого-то дом накрыли артой, у кого-то родственника убили, мы воевать не хотели, хотелось федерализации, отделится от киевских олигархов…
- И потому вы поставили путинских шестерок? Ну и как лучше?
И тут неожиданно дыровец взорвался:
- Нет, не лучше! Хуже! Знаешь, как война достала? Да мы на что угодно готовы пойти, чтоб ее прекратить!
Мы с солдатами ВСУ общались на эту тему постоянно, как бы сделать, чтоб прекратить это! У нас перестрелка, так их командир нам звонит и говорит:- Пацаны, у меня люди только покушать хотят собраться, давайте на пару часов перенесем обстрел. И мы прекращали стрелять!
Потому что там были все одно нам более понятные люди, чем чеченцы которыми нас "усилили", а на самом деле смотрели чтоб мы хорошо воевали.
Да если бы нас в спину не толкали – мы бы уже давно договорились!
- А чего сейчас не договорится?
- Так не дают. Потому и уехал. Нас Россия будет все время в спину толкать, чтоб мы воевали, чтоб нарушали перемирие, чтоб шли "освобождать" новые города. Как это понял – тошно стало. И уехал.
- И что теперь?
- Да не знаю что теперь. Жена и дочь там погибли. Сам я тут вот. Раньше был украинцем, хотел стать русским, а стал изгоем. Буду стараться с этим жить.
Корреспондент российской "Новой газеты" проехался в поезде вместе с уральскими добровольцами, которые передумали воевать за ЛНР и решили вернуться назад в Россию, и выяснил, по какой причине у боевиков не получилось остаться в Донбассе.
Уральцы рассказали, что луганские "ополченцы", с которыми им удалось столкнуться - настоящие звери, которые в основном занимаются отжимами и грабежами.
Российскому журналисту удалось пообщаться с лидером уральских боевиков атаманом Исетского казачьего войска Владимиром Ефимовым. По его словам, воевать в Луганске оказалось совершенно невозможно из-за царящего там беспредела.
- Там правят полевые командиры, удельные бароны. Они все подсаживаются на какой-то ресурс: один супермаркет прихватил, другой что-то еще… И все отжимают, отжимают… Там почему так плохо дела идут? Потому что они не воюют. Они накапливают ресурсы. Я не чувствую их патриотического подъема - рассказал Ефимов.
Жизнь в Луганске доброволец из России сравнил с сюжетом фильма ужасов про зомби.
— Вы читали Андрея Круза — «Эпоха мертвых»? Жуткое чтиво! Там почти всех людей уничтожил вирус, сделал зомби. Те, кто живет, отбиваются от чудовищ. Так вот мир, где осталось 5% людей, это Луганск. Ополченцы — зомби, которые питаются за счет остатков жизни. Натуральные звери, никого не жалеют, занимаются отжимом, на нас смотреть не хотят. Даже собаки — и те от нас отворачиваются. Народу в городах нету, машин не видно, серость, настороженные взгляды. Отношение — как к оккупантам. Особенно на той территории, которая освободилась после Дебальцева. В общем, вокруг зомби, живем в тюрьме, питание мерзопакостнейшее, кругом темная энергия… Какая-то зона зла. Только из Дебальцева выехали, смотрю — светлее стало. Люди идут, при виде нас улыбаются, приветствуют. - описал Ефимов свою неудачную командировку в Луганск.
По словам российских журналистов, в бригаде "Призрак" Алексея Мозгового, куда попали приезжие с Урала, добровольцев встретили нерадостно. Удостоверения "ополченцев" россияне не получили. Оружие выдавали только на время дежурства — добровольцы подозревают, что Мозговой боялся вооружать посторонних и не очень лояльных людей. Уральцы наловчились не сдавать автоматы после дежурства, но когда стволов оказывалось на руках слишком много, боевики Мозгового врывались в отряд и разоружали всех.
Также, по словам Ефимова, его отряд поселили в бывшую разграбленную тюрьму, где была свалка для мусора, и поэтому жить россиянам пришлось в ужасных условиях. В конце концов, многие бойцы попросту отказались воевать в таких условиях и предпочли вернуться домой, в Россию.
Ефимов отметил, что некоторые из его боевиков все же остались воевать за ЛНР, но сделали это просто потому, что не имели денег на обратный билет в Екатеринбург.
«Перемирие? О чем вы?» — журналист российской Новой газеты Елена Рачева провела 52 часа с уральскими добровольцами, которые нашли три тысячи на обратный билет из Донбасса.
Отъезд Уральского добровольческого корпуса на войну был триумфальным: 11 марта у вокзала Екатеринбурга около пятидесяти человек в камуфляже исполнили «обряд ратания», торжественно получили удостоверения «Путевки добровольцев» и благословение отца Владимира Зайцева («Молюсь, чтобы Господь укрепил ваши сердца, чтобы вы били фашистскую мразь»). Отъезд показали все местные телеканалы, после чего лица и фамилии нескольких добровольцев попали в украинский список террористов, остальные получили истерику от домашних (почти все говорили семьям, что едут на заработки на север) — и все испугались, что не доедут до Луганска живыми.
Возвращение домой было тихим. Несколько человек уехали из Луганска быстро и по одному, 20 ровно через месяц приехали в Ростов: без телекамер, журналистов, войны и денег. Еще несколько остались в Донбассе, потому что не нашли три тысячи на обратный билет.
Больше всего зрителей отъезда поразило, что отряд отправился в Луганск посреди недавно объявленного перемирия.
— Перемирие? О чем вы? — с командиром роты, председателем Свердловского фонда ветеранов спецназа, атаманом Исетского казачьего войска 59-летним Владимиром Ефимовым (позывной — «Батя») мы сидим в военном зале вокзала Ростова. 19 добровольцев (все, кто отправляются этой ночью обратно домой) разбрелись по городу.
— …Мир наступает в результате победы, а не перемирия. Оно быстро закончится. Украина — вы ж понимаете — всего лишь орудие в руках Запада. В Донецке уже серьезно работает артиллерия. Конечно, все, что сейчас творится, — это тритатушки. Но скоро будет большой тагодум.
— Что будет?..
— Большой тагодум. Помните «Пятый элемент»? Там девушка говорит: «Тагодум!» — то есть взрыв.
Командировкой в Луганскую область командир недоволен: «Там правят полевые командиры, удельные бароны. Они все подсаживаются на какой-то ресурс: один супермаркет прихватил, другой что-то еще… И все отжимают, отжимают… Там почему так плохо дела идут? Потому что они не воюют. Они накапливают ресурсы. Я не чувствую их патриотического подъема».
— Вы читали Андрея Круза — «Эпоха мертвых»? — спрашивает Батя. — Жуткое чтиво! Там почти всех людей уничтожил вирус, сделал зомби. Те, кто живет, отбиваются от чудовищ. Так вот мир, где осталось 5% людей, это Луганск. Ополченцы — зомби, которые питаются за счет остатков жизни. Натуральные звери, никого не жалеют, занимаются отжимом, на нас смотреть не хотят. Даже собаки — и те от нас отворачиваются. Народу в городах нету, машин не видно, серость, настороженные взгляды. Отношение — как к оккупантам. Особенно на той территории, которая освободилась после Дебальцева. В общем, вокруг зомби, живем в тюрьме, питание мерзопакостнейшее, кругом темная энергия… Какая-то зона зла. Только из Дебальцева выехали, смотрю — светлее стало. Люди идут, при виде нас улыбаются, приветствуют…
20.27. Сарапул — Чернушка
Поговорить с Русом я хотела еще с Ростова. Лидер, за которым ехала большая часть отряда, опытный военный, с мая трижды бывший в Луганске, невозмутимый в любых ситуациях кришнаит, он воевал в Таджикистане и Чечне, почти потерял слух от минометов (уральцы рассказывали, как осенью он устанавливал минометы — выключив слуховой аппарат, в полной тишине посреди идущего боя, не поднимая глаз на падающие снаряды); в отряде держался особняком и еще на вокзале снял слуховой аппарат, сославшись на севшую батарею. «Устал от общения», — уважительно объяснили добровольцы.
…В плацкарте уже притушили верхний свет, мы с Русом сидим в полутьме на соседних койках. Рус говорит о четырех кастах, образе бога, бардаке в отряде Мозгового, долге воина, видах минометов, жизни по карме, откатах в Луганске и о том, что перемирие ненадолго: «Подсохнут поля, пройдет бронетехника — начнутся бои. Будет новое кольцо. Я даже скажу вам, где: под станицей Луганской. Следующий — Мариуполь. Поймите, ЛНР и ДНР нежизнеспособны сейчас в экономическом плане. Укропов нужно отодвигать до Днепра».
— Я не воюю за Донбасс, я воюю против Запада, — говорит Рус. — Я прекрасно понимаю, что наша страна начала подниматься с беспредела 90-х. На Западе это многим не нравится, и они не успокоятся, пока не опустят нас назад до скотского состояния. Донбасс мне, честно скажу, по барабану. Я воюю за Урал, за Сибирь, за Кавказ, за своего ребенка и свою жену. Россия — ведическая цивилизация. Западная цивилизация — демоническая.
Спрашиваю, что заставляет добровольцев идти на войну.
— Кого-то достала эта серая бытовуха, кто-то хочет развеяться, у кого-то в семье не все в порядке. Моя первая мотивация — боевой опыт. Я считаю, это не последняя моя война. Россия вступила в период, когда надо ее защищать. Мы еще будем воевать с Западом по-серьезному, поверьте мне. При мне развалился Советский Союз. Я тогда служил в Средней Азии и видел своими глазами, сколько крови пролилось. Я не хочу повторения.
— Но вы сами убивали на Украине людей.
— По моей религии я никого не убиваю. Сознание принадлежит душе. Тело — лишь оболочка. Если телу надлежит погибнуть от пули или снаряда другого тела, это его карма, его судьба. Я не считаю себя убийцей, я — лишь отточенное орудие Всевышнего.
— Вы не боитесь смерти?
— Инстинкты работают, мое тело скрывается от пуль, от снарядов. Но осознанно я понимаю, что убить меня нельзя, я лишь получу новое тело.
В купе слева ворочается во сне ребенок, справа играют, приглушенно матерясь, в карты, голос Руса звучит тихо и совсем без эмоций.
— Меня не пугает смерть, — говорит он. Свет в вагоне театрально гаснет, и из полной тьмы доносится: — Меня волнует неисполнение долга.
00.15. Красноуфимск
Похолодало, на станции пахнет мазутом и дымом, еще пара часов — и начнется Урал. Добровольцы переоделись в гражданское: шлепанцы, треники, растянутые майки — все как у всех. Запах войны тоже пропал, растворился где-то, не доезжая Поволжья, остался пот, перегар, колбасный поездной дух.
Курим на темной платформе, молчим.
— А на Украине звезды-то ярче... — Старый с шумом втягивает дым, морщится, смотрит на небо. — Хотя, наверное, там просто электричества нет.
вода, от умалишенных к умалишенным !
ОтветитьУдалитьскоро жрать друг друга начнете )